К моменту окончания Юлей школы (1993 год) Галя по ряду причин уволилась с работы, и наша семья вынуждена была жить только на мою зарплату и эпизодические, бессистемные доходы от продажи изделий кустарного промысла, которым занялась Галя. И только спустя 5 лет, в 1998 году, Гале начали выплачивать пенсию по возрасту, в размере "аж" 44 грн. По курсу тех лет - порядка 22 - 23 долларов США в месяц.
А вот на расходы требовались совсем не маленькие деньги, и регулярно. Ведь примерно с 1989 года нам надо было одевать и обувать дочь, уже практически взрослую (и, притом, красивую) девушку. Причем, ей нужны были разные комплекты для школы, для репетиций в танцевальных ансамблях, для походов в гости и на разные мероприятия, для поездок за границу. На разные сезоны, с учетом изменчивой моды и изменения (хоть уже и не в слишком большом диапазоне) размеров одежды и обуви.
Нужна была и парфюмерия, и какая-то бижутерия, и разные аксессуары (сумочки, шляпки, пояса, перчатки и т.п.).
То есть, только на создание имиджа дочери непрерывно требовались немалые (мягко говоря) средства.
О затратах на продукты питания, как о чем-то само собой разумеющемся, можно было бы и не упоминать. Так же, как и о затратах на лекарства для лечения болезней всех членов семьи (о которых из этических соображений я решил вообще не рассказывать).
Коммунальные платежи в те годы были небольшими, но бесплатно соответствующие блага и услуги, все же, не предоставлялись.
Еще в школе мы купили Юле компьютер (тогда их имели только единицы!), который требовал постоянной модернизации, а потом и замены. И тоже не бесплатно.
В выпускном классе для Юли пришлось поочередно нанимать двух преподавателей-репетиторов по иностранному (немецкому) языку. Первого, потому что в последнем классе нашей школы вообще не было иностранного языка как предмета, а мы планировали поступление Юли как раз в инъяз. Второго, потому что для поступления требовалась уже подготовка по программе вступительных экзаменов, радикально отличающейся (в сторону сложности) от школьной (общеобразовательной).
Только два этих репетитора, сменившие друг друга, как по эстафете, требовали оплаты, сопоставимой со всей моей зарплатой.
В институте Юля училась не за бюджетные средства, а на платной основе. Во-первых, это было связано с практической невозможностью попадания в число "бюджетников" (их в том году набирали только 15% от числа всех студентов). Во-вторых, бюджетные группы готовили только преподавателей для школ, в то время как платные - лингвистов, способных работать в любой области применения иностранных языков (и преподавание, и перевод, и работа в офисах иностранных фирм).
А платно есть платно, и для этого тоже требовались немалые денежные средства.
Единственным утешением было то, что Гале как пенсионерке уже не надо было каждый день думать о своей форме одежды для походов на работу.
В общем и целом, в материальном отношении все эти годы мы жили очень и очень скромно. О том, чтобы накапливать хоть какие-то сбережения, не было и речи.
Уже по ходу обучения Юли в институте, на ее третьем курсе, нами было принято решение о приобретении новой квартиры, в кредит. Этот кредит нам предоставил не банк, а частное лицо, Юрий Филиппович С. Вместе с выручкой от продажи предыдущей квартиры его как раз хватило на приобретение новой, на Харьковском массиве.
Но потом этот кредит надо было поэтапно возвращать, в течение примерно трех лет.
Мы затягивали пояса, отказывали себе практически во всем, за исключением того, что требовалось для Юли. (Так что если кто из соседей или родственников думал, что мы шиковали, глубоко заблуждался).
Когда Юля после окончания института устроилась на работу в посольство Австрии (процедура достойна отдельного описания, но не сейчас) и стала зарабатывать солидную (по нашим представлениям) зарплату, она стала вносить часть ее (по 100 долларов в месяц) на погашение кредита за квартиру. И за три года она лично погасила три тысячи долларов. (Немало!)
Вот тогда у нас и появилась возможность (фактически, за счет доли, погашаемой Юлей), предпринимать ежегодные поездки в отпуск в теплые страны (самые недорогие).
Мы всегда выбирали специальные (льготные) предложения, экономили на категории отелей, сроках заездов и формах питания. Но зато стали полноценно отдыхать.
Наконец, с погашением кредита было покончено. Четыре месяца мы чуть ли не на крыльях летали от свалившейся на нас финансовой свободы.
Но сразу после этого нам подвернулась еще одна квартира, которую мы давно хотели купить для наших стареющих родителей.
И тогда мы взяли новый кредит, еще раз взвалив на себя бремя финансовых обязательств. (И выплачивали его еще и тогда, когда родители уже два года жили в Киеве).
Наконец, в конце 2002 года, и этот кредит был погашен.
Перед переездом родителей в Киев их дом в Миргороде был продан. Сумма, вырученная от его продажи, была распределена (с ведома и согласия родителей) между всеми тремя наследниками. К сожалению, по ряду причин она оказалась крайне незначительной, едва ли не символической. И, тем не менее, разделена. Подробности см. далее.
Наступил второй, крайне непродолжительный, период относительной финансовой стабильности нашей семьи. Весьма относительной.
Потому что уже летом этого же 2002-го года наступил период активного лечения тяжелой онкологической болезни Лидии Ивановны. Кроме всего прочего, с большими финансовыми затратами. Перешедшими в 2006 - 2008 годы просто в огромные. На лечение и уход за обоими родителями в этот период я тратил уже от одной до двух тысяч гривен ежемесячно (по курсу того периода - от 200 до 400 американских долларов), то есть, фактически всю свою зарплату по основному месту работы.
Кстати говоря, ничего подобного для родителей Гали мы не делали. В самое актуальное для их лечения время мы учили Юлю. А, кроме того, они и не приняли бы от нас и малой части того, что спокойно принимали мои родители в течение двух - трех последних лет своей жизни.
По ходу дела мы оказывали также посильную финансовую помощь моему племяннику-студенту Андрею, примерно один раз в семестр, по 100 - 200 USD.
Какие-то небольшие суммы из своих карманных денег периодически отдавала и Галя. Но она делала это в качестве финансовой поддержки своих сестры и брата, когда их материальное положение становилось совсем невыносимым.
* * * * * * *
После трагической гибели родителей (описанной далее) мы, вместе с Юлей и Олегом, внесли в бюджет всех похоронных мероприятий более 6000 гривен (при курсе 4,6 - 4.7 грн/USD на тот момент, то есть, около 1300 USD).
А потом еще примерно 10 тысяч долларов (две из которых - подаренные нам зятем Олегом) потратили на восстановление выгоревшей дотла квартиры.
Таких денег у нас никогда раньше не было (их просто не могло быть!), и не было бы и впредь, если бы я не выполнил на работе один специальный проект (в течение двух лет), направленный на борьбу с ядерным терроризмом, за который американское(!) правительство выплатило нашему предприятию в виде чистой заработной платы, не облагаемой украинскими налогами, 43 тысячи долларов (за два раза), из которых лично мне, двумя частями, досталось как раз десять тысяч (хотя лично я сделал не менее 80% всей работы).
Если бы не это обстоятельство, сгоревшую квартиру пришлось бы продать в том виде, какой она имела после пожара.
Таким образом, в течение примерно двадцати лет (с конца 80-х лет прошлого столетия до 2008-го, включительно) мы с Галей и Юлей (до ее замужества) постоянно жили либо в режиме жесточайших самоограничений, либо вообще в долг. Довольно скромно питались, никогда не имели даже минимально требуемого (с учетом моего статуса - заместителя директора предприятия) количества одежды и обуви. А в итоге оказались неработающими пенсионерами, без каких-либо сбережений. Поэтому для нас были (и остаются) неприемлемыми никакие (и ничьи) высказанные или невысказанные (но подразумеваемые) упреки в нежелании делиться остатками своего имущества.
Образовавшийся в итоге всей моей жизни небольшой материальный резерв в форме недвижимости (двух квартир, в одной из которых мы проживаем постоянно, а в другой - периодически) имеет целевое назначение, а именно - лечение (если оно вдруг понадобиться кому-нибудь из моих близких). И это его назначение изменяться не будет, ни при каких условиях.
Ни золотых украшений, ни бриллиантов, ни дорогостоящих автомобилей моя семья не имеет и никогда не имела. Поэтому, если понадобится, будем продавать именно жилье.
* * * * * * *
В главе осталась не рассмотренной ужасающая гиперинфляция в стране. Не освещены челночные поездки в Польшу и специальные командировки в Венгрию. Возможно, глава будет дополнена позже.
Переходим к поробному рассмотрению периода жизни Ивана Андреевича и Лидии Ивановны (моих родителей) в Киеве. |
